С запада на Москву надвигалась пара сотен фашистских бомбардировщиков. Асы даже не сомневались, что выполнят приказ командования люфтваффе: Москву сровнять с землей, её население уничтожить, вызвав массы пожаров от действия зажигательных бомб. Они уже это делали в городах Европы.
Столица Советского Союза была стратегически важным объектом. На ее территории размещалось 4122 промышленно-производственных и научно-исследовательских предприятия. Более 3700 транспортных и складских хозяйств. 8648 административных, торговых и других объектов общественного назначения. Поэтому на московское направление и была брошена самая крупная стратегическая группировка вермахта, включавшая в себя усиленный 2-й воздушный фронт.
Чёрное небо полосовали лучи прожекторов, гудели авиационные моторы, сверкал зенитный огонь. Грозная столица была готова отражать налеты вражеской авиации…
Но немцы просчитались – защищать город от огня взялись асы противопожарной службы. Натренированные, с высоким сознанием служебного долга специалисты, сумевшие ликвидировать сложные и тяжелые пожары. В преддверии 76-ой годовщины Дня Победы и Дня московской пожарной охраны, нам удалось побеседовать с легендарным пожарным, полковником Александром Матвеевичем Жуковским.
Александр Матвеевич, то, что вы из династии пожарных известно не только в московском гарнизоне, но и далеко за его пределами. Ваш сын, Юрий Александрович Жуковский, сегодня занимает должность начальника Управления организации пожаротушения и проведения аварийно-спасательных работ ГУ МЧС России по г. Москве. Вы ушли на пенсию с должности начальника штаба Управления пожарной охраны ГУВД Мосгорисполкома прослужив более 30 лет. Но первым в династии в пожарную охрану пришел ваш отец Матвей Иванович Жуковский. В годы Великой Отечественной войны, он защищал от пожаров Москву. Об этой героической странице нашей истории известно не много. С этого и начнем разговор?
Мой отец, Матвей Иванович родился 10 ноября 1911 года в Черниговской области. О его детстве знаю не много. Только то, что он остался сиротой еще в школьном возрасте. Уехал в Москву, поступил на службу в добровольную пожарную охрану на завод «Станколит».
В то время в Москве часто случались пожары. На ее территории размещалось больше 42 тысяч деревянных строений, не считая надворных построек - сараюшек, кладовок. На окраинах, например, в Тимирязевском районе, только 5% домов были каменные. А пожарная охрана состояла из 12 объектовых и 40 пожарных команд.
Познакомились мои родители еще до войны. Создали семью и зажили основательно. Во время Великой Отечественной войны мама работала в тылу в Подмосковье, на лесозаготовках.
То есть, войну они провели врозь?
Не могу сказать точно. Родители не любили вспоминать войну, равно как и их друзья. Так, иногда, урывками.
Отец хотел уйти на фронт, но ему приказали продолжать службу. Москву от пожаров нужно было защищать. Немецкая авиация применяла фугасные и зажигательные бомбы. От количества сброшенных бомб, плотности застройки города, от того, насколько население было готово принимать участие в противопожарной обороне зависело количество и сила пожаров.
Число городских военизированных команд увеличили с 40 до 60. Создали 57 противопожарных рот, 70 отдельных караулов. Общее же количество превышало 200 000 человек.
По городу были выставлены посты наблюдений, аэростаты заграждения, светомаскировка.
Руководители предприятий и домоуправлений в соответствии с приказом начальника МПВО Москвы, были обязаны обеспечить готовность объектов и жилых домов к противопожарной обороне. Дворы домов, чердаки, подвалы, кладовые, лестничные клетки экстренно очищались от горючих материалов. Собранный мусор вывозили, закапывали или сжигали. Сараи, навесы, ветхие деревянные дома и т.д., то что не имело особой ценности, разбирали. Также разбирали не нужные постройки у железнодорожных сооружений, заводов и складов. И эти меры, надо сказать, помешали возникновению катастрофических пожаров при бомбардировках. А те конструкции, которые невозможно было разобрать, покрывали слоем огнезащитного состава, дощатые чердачные перекрытия засыпали песком. Поскольку песка требовалось много, городские коммунальные службы начали разработку карьеров.
Для пожарных нужд использовали московские реки, открытые естественные пруды, а также, спешно создавали резервные источники воды.
В административном плане Управление пожарной охраны подчинялось УНКВД Москвы. А Управлению, в свою очередь, подчинялись районные инспекции Госпожнадзора, городские и объектовые военизированные пожарные команды, охранявшие оборонные и пожарно-взрывоопасные предприятия. В таком как раз, мой отец и работал.
Подозреваю, пожаров было много?
В ночь на 22 июля 1941 года, во время воздушной тревоги, на Центральный пункт пожарной связи поступило 1900 сообщений о пожарах. Во время первого налета фашистской авиации, который продолжался пять часов, в Москве возникло 1166 пожаров, из которых 660 было в жилых домах, 241 на гос. предприятиях.
Тысяча сто шестьдесят шесть пожаров за одну ночь!
Особенно опасная обстановка сложилась в районе Белорусского вокзала. На железнодорожных путях с вечера скопились эшелоны с личным составом, военной техникой, боеприпасами. Немцы атаковали пути. В вагонах рвались снаряды, горели цистерны с горючим, пылали платформы с лесом и фанерой.
К утру основные очаги горения локализовали и потушили. Пожарные отстояли здание Белорусского вокзала, ценные грузы, пакгаузы, подвижной состав. Позже транспортное сообщение с Западным фронтом восстановили.
Авиационная бомба угодила в институт Академии наук на Волхонке. Интенсивным бомбардировкам также подверглись Центральный аэродром по Ленинградскому шоссе, Управление пожарной охраны на Кропоткинской, таксомоторный парк в Краснопресненском районе, склады в районе Хорошевского шоссе.
На следующую ночь бомбардировали объекты в Первомайском районе. Особо тяжелым был пожар на заводе «Москватоль», где горели емкости со смолой. На его ликвидацию потребовалось восемнадцать часов.
24 июля был третий массированный налет. Бомба попала в крупнейшее зернохранилище элеватора. Бомбардировкам подвергались не только военные объекты, но и памятники, театры, спортивные сооружения. Библиотека им. В.И. Ленина, Большой театр, Книжная палата, Театр им. Е.Вахтангова, детская больница им. С.Морозова – были их мишенями.
И сколько же налетов было совершено?
Всего фашисты совершили на Москву 141 налет, в которых задействовали более 9000 самолетов.
НИИ и заводы эвакуировали на восток страны, но здесь продолжало находиться огромное количество стратегически важных объектов. На изготовление мин, гранат, авиабомб и т.д. перепрофилировали 650 предприятий из 670. И все эти предприятия было необходимо защищать от пожаров.
А зимой топили печки-«буржуйки», что тоже было чревато возникновением пожаров.
В октябре налеты участились. Воздушная тревога объявлялась по нескольку раз в день. Только на завод ЗИС (нынешний ЗИЛ) было сброшено порядка 1500 зажигательных бомб. А ведь были и другие объекты. Бомбардировали ГЭС №1, заводы: «Динамо», «Серп и молот», «Шарикоподшипник» и т.д.
После контрнаступления наших под Москвой налеты стали реже, но не прекращались.
Общее количество пожаров известно?
Более 10 000 пожаров произошло в Москве в результате бомбардировок.
Как же удалось не допустить огненной катастрофы?
Ну это объяснялось тем, что противопожарную службу возглавляли талантливые специалисты. И это сказано не просто для красного словца. Они применяли эффективную тактику тушения пожаров, которая заключалась в том, что в борьбу с огнем включались все силы и средства в момент бомбардировки, а не после отбоя воздушной тревоги, как это, например, применялось в английских городах.
То есть фактически пожарные работали, не прячась от бомб?
Да, именно так. Героические люди! Большую помощь пожарным оказывали как простые граждане, так и молодежные формирования. Например, когда в здании ГЭС № 2 в районе Кадашевской набережной упало 300 зажигательных бомб и возникло 5 очагов пожара, тушить его принялся именно молодежный взвод. Многие из них позже пополнили ряды пожарной охраны.
Матвей Иванович после войны не перешел на другую работу?
Нет. Работу свою он любил и как мне думается, даже мысли такой не допускал. После войны начал обучение на командира отделения. Затем перевелся с завода «Станколит», где проработал долгие годы, в 35-ую пожарную часть. С рядового дослужился до командира отделения. В 1977 году, когда были построены в Вешках два военных городка 5102-5103, по рекомендации старшего начальства был назначен начальником отдельного поста по охране НЗ.
А где прошло ваше детство? Вы с родителями жили в квартире или в частном доме?
В бараке. Мы жили там до 1964 года, пока не получили квартиру. Двухэтажный барак для рабочих завода, где размещалось 20 одиночных комнат, а по торцам здания - комнаты для семейных. У нас была обычная 16-метровая комната, с печным отоплением. Жили впятером: родители и нас трое детей.
После войны Москву восстанавливали. Строились школы, больницы, предприятия коммунального хозяйства. Нужно было восстановить городской транспорт, дороги, отопление, водоснабжение, канализацию, электрооборудование и много чего другого. Но тем не менее, детство я вспоминаю с теплотой. Хотя жилищные условия москвичей и оставляли желать лучшего – большинство из них жили в коммуналках, бараках и общежитиях, людей не покидало чувство прекрасного.
Пожарным вы решили стать по настоянию отца?
Нет, это мой выбор. Изначально меня вообще привлекало дознание – искать причину пожара, есть ли состав преступления – романтика.
В 1967 году окончил Ленинградское пожарно-техническое училище. Там же, будучи студентом третьего курса, познакомился со своей будущей женой. Она работала инспектором в Госпожнадзоре, позже – диспетчером в 8 пожарной части.
Вернулся в Москву и практически сразу, получил предложение занять капитанскую должность – начальника тыла в службе пожаротушения. 15 апреля 1967 года, накануне большого для огнеборцев праздника – Дня Советской пожарной охраны, начал службу.
А какой самый запоминающийся пожар в вашей трудовой деятельности?
Пожалуй, случившийся в мое первое дежурство. Это была ночь накануне праздника, с 30 апреля на 1 мая 1967 года. Вечером проверили наряды, технику, готовность сил, численность. И тут старший диспетчер, сообщает, что горит мебельный комбинат.
На красной «чайке», эта деталь особенно врезалась в память, помчали на запад Москвы. По дороге сообщили, что пожар усилился и ему присвоен пятый ранг сложности.
Прибыли на место, развернули оперативный стол. Кто-то чертил схемы, кто-то мобилизовывал связь, дежурные на разведке. Вдоль стен комбината горят деревянные полеты. И хорошо так горят, постреливают штакетинами в воздух, а рядом АЗС. Отлично помню, как я, выйдя из машины осмотрел происходящее, бег, суета, бушующее пламя и в голове волчком закружилась прилипчивая мысль: «не потушим, не потушим». РТП стал зычно раздавать команды куда стволы подать. Я отогнал лишние мысли, взял себя в руки и уже более никогда в такой, пусть и мимолетный, но все же ступор, не впадал.
Сбили пламя, разобрали полеты, все пролили и тут вновь сообщение: пожар в Московском областном научно-исследовательском институте (МОНИКИ). Третий ранг.
На всех парах помчали туда. Строение двухэтажное, деревянное. Людей эвакуировали, на месте работал резервный штаб.
Уже после того, как здание потушили, мне начальник приказал лезть наверх, чтобы обстановку оценить. Я быстро поднялся по трехколенке, влез в выбитое окно, фонарем по стенам вожу, осматриваюсь. Запах гари сильный, копоть, под ногами хрустит стекло. И тут, у меня гаснет фонарь, видимо батарейка села. На улице темно, глубокая ночь ведь, ничего не видно. Иду медленно, фактически на ощупь. Вдруг слышу позади себя странный звук: «скрип-скрип». Обернулся и вижу, с потолка что-то свисает, объемное и длинное. Мысль промелькнула: «мертвец? Шут его знает, может запутался в проводах». Пригляделся – а, нет, доска! Молодость, адреналин, богатая фантазия.
К счастью никто в ту ночь не погиб. Вернулись в часть и до рассвета справки готовили, для ГУВД, для партийных органов, для Моссовета, ГУ пожарной охраны МВД. Текст на машинке набирали, схемы от руки чертили.
А утром в городе началось празднование Первомая. Демонстрация, музыка, теплая погода и толпы счастливых людей. В моей памяти все эти события соединились в одну цепь. Может и не совсем обоснованно, но именно тогда родилось осознание, что пожарная охрана мое призвание. И за десятилетия службы я в этом ни разу не усомнился.
